Мадара вскрикнул от неожиданных ощущений. Было довольно-таки неприятно, причём Итачи вошёл в него без какой-либо смазки. Он прерывисто стонал, чувствуя, как член Итачи двигается в нём. Больно, но...приятно? От совершенно неожиданного умозаключения Мадара покраснел. Он краснел в очень редких случаях...когда был по-настоящему смущён...
Руки вцепились в изголовье кровати, спина выгнулась, он ощущал, как его член кончает уже который раз за этот день. Голова кружилась от полученного блаженства...

Мадара, тяжело дыша, почти без чувств упал на белую простыню кровати, пытаясь собраться с мыслями и остановить странный стук в ушах. Спина изредка вздрагивала в конвульсии возбуждения. Он еле-еле привстал на локтях и полусказал-полупростонал:
- Не...не надо...м... - тело содрогалось всё чаще и чаще, в зависимости от нарастающего желания тут же наброситься на Итачи...и начать оставлять красные засосы на его бледной коже, целовать его до изнеможения, сжать в своей руке его член и слушать, как он стонет...

Из груди Мадары вырвался вздох. Член был напряжён до предела, готовый через секунду взорваться очередной порцией спермы. Он закусил губу, сдерживая сладостные стоны...
- Не надо, Итачи...м-м-м... - простонал он, ещё раз кончив...

- Итачи...что...что ты делаешь? - спросил скорее просто так полностью обескураженный Мадара, не способный уже чему-либо удивляться. Губы приоткрылись, пытаясь вдохнуть в лёгкие больше воздуха.
Холод куная заставил его немного очнуться, но ничего предпринять он не мог - цепи крепко держали его. Член снова напрягся, ощущая как влажный язык Итачи ласкает низ живота...

- Итачи...умоляю тебя...не надо... - прохрипел Мадара, пытаясь освободить руки из захватов цепей. Учиха невольно изумлялся резкой перемене характера потомка - начала он был нежным уке, а сейчас стал властным и мазохистким сэмэ. Каждое его прикосновение пробуждало желание и какой-то несвойственный Мадаре страх...

Пальцы уже на автомате вцепились в ткань простыни. Мадара закричал, чувствуя, как нечто чужеродное находится в его анале. Цепь лязгнула в тишине комнаты - он буквально сверлил её взглядом, пытаясь применить хоть какую-нибудь технику, лишь бы выбраться из этих оков.
Треклятый Шаринган!
Разорвать его...наброситься...пусть он испытает то же унижение... - мысли внезапно сосредоточились в одно целое. Металл раскалился и...Мадара сломал цепь одной рукой, помогая себе Шаринганом, как какую-то соломинку. На его губах появилсь усмешка... Теперь он отомстит своему мучителю...
Руки сжали хрупкие запястья Итачи, Мадара не сомневался, что вскоре на них появятся синяки. Он начал страсно целовать его, прокусывая любовнику губы до крови. Металлический привкус заводил Мадару... Он двигался языком во рту Итачи всё интенсивнее, дотягиваясь до брошенного им куная и нанося ему на его совершенное тело множество ран...

- Да что вы, Итачи-сан...С чего это я вас буду слушаться? Что захочу, то и буду с вами делать! - повторил слова Итачи Мадара, просовывая кунай обратной стороной ему в анал, пока глаза искали что-нибудь, что может доставить ему высшее мучение...
Вид дрожащего потомка доставлял Мадаре и торжество, и некоторую жалость, однако становиться мягче он не собирался...

- Ты начал слишком много говорить, это утомляет. - Мадара усмехнулся и быстро оторвал лоскуток от простыни, завязав им рот Итачи. Он мимолётно наносил царапины на его тело кунаем, после чего начал прикусывать его соски и дразняще дотрагиваться холодной сталью оружия до его члена, заставляя его твердеть, но при этом больше ничего не делая. Грубо входя в его промежность своим членом, Мадара всё больше вдавливал запястья Итачив матрас, отчего на тех уже наметилась синева синяков...

Решив, что с бедного Итачи всё-таки хватит, Мадара отстранился от него, предварительно развязав ему рот, позволяя белому лоскутку свободно упасть на грудь любовника. Он, встряхнув чёрными волосами, сел рядом и уставился в потолок, изредка поглядывая на замученного Учиху и на его раны, нанесённые острым кунаем. Наступило тягостное молчание, прерываемое только вздохами обоих...

Мадара зевнул.
- Мне неинтересно тебя убивать. Во-первых, ты подаёшь большие надежды на дальнейшее развитие способностей и возможностей нашего гекке генкая. Во-вторых, ты нужен организации. В-третьих...ты мне слишком нравишься. Те, кто мне нравятся, обычно долго не живут. Те, кто мне очень сильно нравятся...такого ещё не было. Посмотрим дальше по ситуации. - усмехнулся он, откидываясь на подушки. - Я не демон. Я лишь некое подобие человека, тот, что сохраняет вечную молодость, не более того. Многие называли меня дьяволом... Но за что? Мы ведь так часто убиваем, а демонами считаем тех, кто нанёс нам лишь телесные повреждения. Ты называешь меня демоном... - глаза блеснули в темноте комнаты. - Но кто тогда ты после убийства своего клана?

Мадара с полнейшим хладнокровием смотрел в эти красивые глаза, внутренне начиная очень сильно беспокоиться.
Неужели он действительно сделает это? Неужели он убьёт себя?
- Оригинально. Значит, убийство не считается грехом, если убивал с ощущением того, что они тебе дороги? - хмыкнул он, пытаясь скрыть сильнейшее волнение, поднимавшееся внутри. - Убивай, я не вправе тебя останавливать. Мне всё равно...

Уже готовый к такому повороту событий Мадара быстро приблизился к Итачи, вырвал кунай и мигом разорвал простыню, используя её куски как бинты.
- Глупый... - проговорил-прошипел он сквозь зубы, укладывая несопротивляющегося Итачи на постель. Он аккуратно вытер кровь из его рта тыльной стороной ладони...

- Неужели ты до сих пор не понял? Интересно, почему тебя называют гением нашего клана, если ты даже не можешь разобраться в чувствах? - грустно усмехнулся Мадара. - Прости, но залечить рану не могу - медицинских техик не знаю...
- Ничего мне от тебя не надо. - мотнул головой он, гладя Итачи по волосам...

- О чём ты? - рассмеялся Мадара. - Просить у меня прощения за свой собственный выбор? Итачи...ты такой наивный...очень странный. - хихикнул он, но сразу же поменялся в лице, как увидел, что Итачи хочет встать, но боль в раненом животе мешает ему.
- Лежи спокойно. Похоже, на миссии в ближайшее время тебя отправлять не стоит... - покачал головой Учиха...